Замуж за барристера - страница 64

Энтони на мгновение сжал ее пальцы и, забыв выдохнуть, склонился к руке. Поймет — Элизабет была слишком проницательна, чтобы оставить его несдержанность без внимания, — осудит, откажет навсегда. Даже у ангелов есть предел терпения. А Энтони слишком часто проверял его на прочность.

— Рад видеть вас в добром здравии!

— А я очень признательна вам за внимание к моей просьбе, — Элизабет зачем-то посмотрела на освобожденную им руку, и Энтони против воли стало жарко. Что значили все эти пустые вежливые слова, когда вот так… вся жизнь в одном взгляде?

И все счастье — в одной лишь как воздух нужной отзывчивости? — Однако папе как будто не удалось убедить вас принять его подарок?

Мистер Уивер что-то буркнул в подтверждение ее слов, а Энтони понадобилась вся сила воли, чтобы стряхнуть колдовские чары своего ангела.

— Мисс Уивер, а вы сами как бы отнеслись к столь щедрому знаку внимания? — спросил он, чтобы раз и навсегда закрыть эту тему. Однако Элизабет словно предвидела такой его ход.

— Смотря с какими чувствами он был бы сделан, — спокойно сказала она. — А в папином добром к вам отношении, я думаю, вы можете не сомневаться.

Энтони улыбнулся, неожиданно ощутив азарт спорщика.

— Но именно поэтому мне и претит пользоваться его благосклонностью. Право, мисс Уивер, я до глубины души тронут вашим желанием облегчить мое существование! Вряд ли чья-либо еще забота могла бы восхитить меня сильнее вашей с мистером Уивером.

— Однако же вы нам отказываете, — Элизабет так пристально посмотрела на него, словно хотела проникнуть в самую душу и убедить в своей правоте. У Энтони что-то сжалось внутри от невозможности ей уступить. Если он возьмет лошадь, то перестанет уважать себя. Это разом перечеркнет все его достижения, сведя их к низкой корысти и желанию нажиться на чужой беде. Разве сможет он потом смотреть в глаза Элизабет и ее отцу с прежним достоинством? Разве будет иметь право на их уважение и понимание? Разве позволит себе?..

Элизабет отвела взгляд, опустила голову. Словно раскаялась в прежней милости.

— Я подчинюсь любому вашему решению, мисс Уивер, — ненавидя себя за это слюнтяйство, ответил Энтони. Тоже устремил взор в пол, ощущая неминуемое приближение беды. И не заметил, как мистер Уивер отлучился, чтобы спустя минуту вернуться уже не в одиночестве. Вежливость заставила Энтони поднять глаза и увидеть, что он ведет под уздцы великолепного рыжего скакуна с черной гривой и черным же хвостом.

— Давайте поступим так, мистер Рид, — проговорил Томас Уивер, ласково и успокаивающе поглаживая жеребца по спине. — Поскольку мы с дочерью серьезно вас задержали, вы в качестве извинений воспользуетесь нашей лошадью вместо лошади доктора Харви, которому она, весьма вероятно, понадобится для посещения очередного больного. После возвращения я без единого возражения приму Везувия в родные стойла и, клянусь, больше никогда не подниму этот вопрос.

Упираться и дальше было бы верхом неприличия, и Энтони сердечно поблагодарил мистера Уивера за беспокойство. Вот только, выиграв бой, он, кажется, проиграл войну, потому что Элизабет по-прежнему не поднимала на него глаз и судорожно сжимала руки, словно бы борясь с какими-то мыслями. Энтони подозревал, что среди них было и отвращение к нему. И лучшее, что он мог сейчас сделать, это покинуть Ноблхос и никогда больше не попадаться на глаза его обитателям. Однако мистер Уивер, явно из самых лучших побуждений, решил продлить его мучения.

— Лиззи, ты не проводишь мистера Рида? — улыбнулся он дочери, а потом принялся разъяснять Энтони: — Везувий, несмотря на имя, сама кротость и послушание, однако ему будет проще привыкнуть к вам, если поначалу рядом поедет кто-то знакомый.

Начать новые возражения значило не только выказать себя неблагодарным мальчишкой, но и оскорбить Элизабет отречением от ее компании, и Энтони скрепя сердце лишь поклонился в знак признательности. Смотреть на безмолвную Элизабет не хватало никаких сил. Мало того, что вчера он, вне всякого сомнения, обидел ее своей холодностью, мало того, что сегодня не уступил ее просьбе, предпочтя собственные амбиции, так теперь еще вынуждал терпеть свое общество, когда у нее наверняка были другие планы. Мог ли он в таких условиях радоваться ее вниманию? Разве что прикидывать расстояние до ближайшей развилки и надеяться, что ему достанет выдержки попрощаться с мисс Уивер со всей учтивостью.