Записки бывшего милиционера - страница 52
На территории Петропавловской крепости неожиданно встретил одного из своих однокурсников — не помню его имени, — он тоже путешествовал, но очень оригинально. У него был огромный коричневый чемодан с вещами, который он почему-то не рискнул оставить в камере хранения — то ли не подумал о такой возможности, то ли не успел его сдать, — когда, услышав на вокзале призыв экскурсовода, влез с ним в автобус, не рассчитывая, что из автобуса придётся выходить. Так он и мучился, таская свой чемодан по казематам Петропавловки.
А в летние каникулы после второго курса мы с Еленой впервые совершили совместную поездку. Я решил познакомить с ней свою мать, а заодно, по пути, показать Елене Москву, Ленинград и Сочи, где я ранее уже успел побывать.
В первый же день в Ленинграде, прямо на Невском проспекте, мы встретили Михаила Саблина, у которого родные сестра и тётя жили здесь, и он приехал к ним в гости. Михаил сразу преддожил нам ночлег у своей тёти Кати, которая оказалась очень приятной, доброй и гостеприимной женщиной.
За несколько дней мы посетили почти все знаменитые музеи, съездили в Петродворец. И даже успели подлечить мне зубы с помощью тёти Кати.
В Москве провели всего один день, посмотрели что успели и прямиком на поезде направились в Тбилиси. Тут Елена в первый и единственный раз окунулась в атмосферу Грузии. Мать в это время была в Коджори с детским садом, но тут же примчалась с продуктами и ящиком огромных персиков. Елена матери очень понравилась. На смотрины под каким-то предлогом прибежала Кето Николаевна Гедеванишвили (заведующая детским садом) и подарила Елене очень красивую ночнушку в кружевах. Несколько дней мы ездили и ходили по городу, я показывал Елене тбилисские достопримечательности: фуникулёр, ботанический сад, зоопарк и другие.
В Тбилиси никого из своих друзей-знакомых не увидел, все разъехались. Женька Бусалаев остался жить где-то в Узбекистане, где служил срочную в армии; Женька Сучков женился, жил где-то в пригороде, и я не смог до него добраться. Соседи поменялись. Одним словом, если бы не мать и её окружение, то и поговорить было бы не с кем.
Затем мы уехали в Сочи к моему двоюродному брату Петру (сын моей тёти Лизы), который с семьёй уже лет двадцать жил там. Билеты на поезд — в общий вагон, без указания мест — купили с большим трудом, но вагон был настолько переполнен, что Елене пришлось сидеть у меня на коленях в жуткой тесноте и духоте почти всю дорогу. Пока доехали до Сочи, прокляли всё на свете, особенно грузинских железнодорожников.
В Сочи устроились у Петра. С ним и его семьёй я уже был знаком, мы виделись в один из их приездов в Тихорецк. К сожалению, Пётр страдал алкоголизмом, но был очень хорошим человеком, при нас держался, не пил, показывал Сочи и рассказывал о нём много интересного, был с нами на пляже и даже показал место, где можно было дважды в сутки собирать мелочь, среди которой изредка попадались и золотые вещицы (вроде колечек или серёжек), теряемые отдыхающими.
В Сочи мы были дня три, после чего расстались до сентября: я отправился в Тихорецк к родне, а Елена уехала в Ульяновск к родителям.
Естественно, что в студенческие годы я не ограничивался учёбой и работой, а продолжал увлекаться фотографией, стал принимать участие в выставках и даже получал призы. Один из таких призов (диплом и эстамп) мне присудили за фотоработу под названием «Золотая осень».
Продолжая собирать библиотеку (а тогда в магазинах было очень мало хороших книг), я уже покупал не всё подряд — да и денег на всё не было, — а только произведения отдельных авторов. Например, собрал всего Рокуэла Кента (американского писателя и художника), что было издано в СССР на русском языке. Его книги я прочитывал, как говорят, залпом, особенно понравился роман «Это я, Господи!». Собрал все книги, изданные в СССР, чешских путешественников Иржи Ганзелки и Мирослава Зикмунда. С нетерпением ждал их книг о путешествии по Советскому Союзу, но чехословацкие события 1968 года сделали их врагами СССР, и эти книги так и не появились. С жадностью читал Ремарка, Цвейга, Ханса Фалладу, Альфонса Доде («Тартарен из Тараскона»), русскую дореволюционную классику и многое другое. Постепенно приобретал книги, которые издавались у нас, и других известных отечественных и зарубежных авторов. Так собралась достаточно солидная библиотека.