Живое доказательство - страница 29

  — Ты уже читал эту книгу? и он бы ответил,

  «Ну, нет, не совсем так. Но я к этому прикасаюсь».

  Что обычно нравилось Дереку, так это то, что американцы, которым приходилось изобретать категорию для всего, называли «уютными». Другими словами, старомодно, но что плохого в старомодном?

  Мастерство, внимание к деталям, контроль. Дороти Бёрд… ну, она долгое время была одной из фавориток Дерека.

  Но Филип мог быть убедительным.

  «Кэти Джордан, я думаю, она тебе понравится. Она хороша. Настоящая статья».

  Поскольку кое-что из того, что Филип читал перед сном, было, по меньшей мере, сомнительным, Дерек оставался уклончивым. До одного дня, а точнее до двух, он пролежал в постели с гриппом. «Патриция Мойес», которую он перечитывал в третий раз, пришла к тому же тщательному концу; Дороти Бёрдвелл бродила по туману Восточной Англии без всякой досады, и столько раз можно было перечитывать страницу с письмами в «Телеграфе».

  Итак, откинувшись на подушки и держа под рукой немного пива «Бичем» и горячий лимон, он начал «Неглубокую могилу». Когда я впервые увидел Аниту Малхолланд, она была счастливой двенадцатилетней девочкой с брекетами на зубах и улыбкой, которая могла бы выбили ангелов; в следующий раз я увидел ее год спустя, в тот же день, и она была мертва.

  Голос, голос Энни, захватил его с первой же фразы и не отпускал. История, о, история была хороша, совершенно хороша, хотя, по правде говоря, в ней мало было особенно оригинального. Но были моменты, когда кожа Дерека натягивалась вокруг него, моменты, когда холод разделяемого страха скользил по его и без того лихорадочным ногам и рукам. И было отвращение и шок от того, что случилось с той молодой девушкой. Но без голоса, уверенного, цепляющего голоса, всего остального было бы недостаточно.

  Он закончил «Неглубокую могилу» и, когда выздоровел, отправился за остальными. У Филипа были копии книги, которая предшествовала ей.

  Ложь спящих дураков и та, что последовала за ней. Мертвый вес. Но теперь, когда Дерек был хорошо и по-настоящему укушен, он хотел прочитать все пять тайн Энни К. Джонс с самого начала. Вторую, «Непростую добычу», он наконец нашел в коробке «Любые две по 50 пенсов» на рынке, с загнутыми уголками и пятнами от мармелада, но, насколько он мог видеть, неповрежденной. «Ангелы в покое», первая часть серии, оказалась сложнее. Он был выпущен в Британии в мягкой обложке фирмой, которая быстро ликвидировалась, и был опубликован в твердом переплете небольшим тиражом, предназначенным в первую очередь для библиотек. Дерек, наконец, разыскал копию в разделе «Требуются книги» в «Гардиан Филипа».

  Дерек, конечно, был больше, чем просто читатель: он был коллекционером с коллекционерским складом ума. Полнота была его безоговорочной верой.

  В тяжелой картонной коробке, которую он нес, находились британские издания всех пяти детективов Энни К. Джонс, пять американских книг в мягкой обложке, американские первые издания в твердом переплете — «настоящие» новинки всего, кроме «Ангелов на отдыхе», и, просто для развлечения, несколько разных книг. версии на иностранных языках, которые он подбирал тут и там – немецкая, французская, датская, южнокорейская, тайваньская.

  Полный англоязычный набор, за исключением того, что, к вечному огорчению Дерека, он был не совсем полным. Ходили слухи, что в книжном магазине за пределами Феникса продается первое издание «Ангелов в покое» за шестьсот пятьдесят долларов США, но, к сожалению, это оказалось неправдой.

  Дерек все еще искал.

  Он повернулся спиной к стеклянной двери в Уотерстоун и с легкостью открыл ее, крепко удерживая коробку перед собой ноющими руками. Очередь к столу для автографов была длинной, но это не имело ни малейшего значения. Если бы Дерек связался с Кэти Джордан только в конце ее сеанса, тем лучше, у него было бы больше времени поболтать.

  Линн отказалась от бокала вина, предложенного ей менеджером, и предпочла вместо него минеральную воду, попивая ее теперь с выгодного места у боковой стены, рядом с книгами по поэзии и театру. Она восхищалась тем, как Кэти Джордан обращалась со своими поклонниками; улыбка для каждого, не натянутая, но кажущаяся искренней, каждому она предложила приятный кусочек разговора; экземпляры своих книг она подписывала черными чернилами жирным шрифтом, используя толстую ручку Mont Blanc, которую она носила специально для этой цели: Для Эмили от Annie Q. amp; меня! Кэти Джордан. Буква «С» была круглой и достаточно глубокой, чтобы вместить остальную часть ее имени; буква J устремилась к нижней части титульного листа, а затем завершила свой последний изгиб.