Жребий Иерусалима [= Поселение Иерусалим; Иерусалимов Удел / Jerusalem's Lot] - страница 12
– Я отнесу покупки, – сказала она, вставая.
Миссис Нортон спокойно продолжала:
– Я только хочу сказать, что если вы с Флойдом собираетесь пожениться…
Тут Сьюзен взорвалась:
– Да откуда ты это взяла, позволь спросить? Разве я тебе хоть раз про это говорила?
– Я думала…
– Неправильно думала, – оборвала она горячо и не совсем справедливо. Но она действительно давно уже охладела к Флойду Тиббитсу.
– Я думала, что если ты встречаешься с парнем уже полтора года, – продолжала мать все так же спокойно, – то это означает что-то больше, чем просто дружба.
– Мы с Флойдом больше, чем друзья, – согласилась Сьюзен. – Ну и что с того?
Между ними происходил безмолвный диалог:
«Так ты спала с Флойдом?»
«Не твое дело».
«А что тебе до этого Бена Мейрса?»
«Не твое дело».
«Уж не втрескалась ли ты в него? Смотри, не выкинь какую-нибудь глупость?»
«Не твое дело».
«Я люблю тебя, Сьюзен. Мы с отцом тебя любим».
На это ответа не последовало. Вот почему Нью-Йорк – или любой другой город – так ее притягивал. Она всегда натыкалась на эту молчаливую преграду их любви, которая делала любые споры невозможными и ничего не значащими.
– Ладно, – тихо сказала миссис Нортон. Она сунула окурок в рот рыбы и протолкнула его ей в брюхо.
– Я пойду наверх, – сказала Сьюзен.
– Хорошо. Можно мне почитать эту книжку после тебя?
– Если хочешь.
– Я бы хотела с ним познакомиться.
Сьюзен пожала плечами.
– Ты поздно вернешься?
– Не знаю.
– Что мне сказать Флойду, если он позвонит?
Гнев снова вспыхнул.
– Говори, что хочешь. – Пауза. – Ты ведь все равно это скажешь.
– Сьюзен!
Но она убежала наверх, не оглянувшись.
Миссис Нортон осталась на месте, глядя в окно на город невидящими глазами. Над головой она слышала шаги Сьюзен и стук, когда она поставила сумку.
Она поднялась и снова принялась гладить. Когда она решила, что Сьюзен уже достаточно занята своей работой (хотя эта идея пришла к ней сама собой, подсознательно), она подошла к телефону и набрала номер Мейбл Вертс. Как бы невзначай в разговоре она упомянула, что Сьюзи познакомилась с известным писателем, и Мэйбл спросила, тот ли это писатель, что написал «Дочь Конвея», и миссис Нортон ответила утвердительно, а Мэйбл воскликнула, что это не роман, а откровенная порнография; тогда миссис Нортон спросила, где он остановился, в мотеле или…
Узнав, что он остановился у Евы, в единственном в городе пансионе, миссис Нортон почувствовала облегчение. Ева Миллер была вдовой строгих правил. Женщин в своих владениях она не терпела, кроме матерей и сестер. Если вы не мать или сестра – не смейте заходить дальше кухни. Никаких исключений.
Через пятнадцать минут, искусно скрыв цель своего звонка, миссис Нортон повесила трубку.
«Ох, Сьюзен, – подумала она, возвращаясь к утюгу. – Ох, Сьюзен, я ведь хочу тебе только добра. Как ты этого не видишь?»
6
Они возвращались из Портленда по дороге 295 еще не очень поздно – около одиннадцати. Предел скорости на выезде из Портленда был пятьдесят пять, и этого было вполне достаточно. Фары «ситроена» разгоняли тьму впереди.
Кино им обоим понравилось, но говорили они о нем осторожно, как бы нащупывая границы вкусов друг друга. Ей вспомнился вопрос матери, и она спросила:
– Где вы остановились? Снимаете дом?
– Я живу на третьем этаже в пансионе Евы на Рэйлроуд-стрит.
– Но это же ужасно! Там сейчас, наверное, сто градусов!
– Я люблю тепло, – ответил он. – Мне там хорошо работается. Разденусь до пояса, включаю радио, выпиваю галлон пива – и за дело. Я пишу сейчас по десять страниц в день. Кроме того, там есть очень занятные старики. А когда выходишь вечером на крыльцо и подставляешь лицо ветру… просто чудо.
– Ну да, – сказала она с сомнением.
– Я подумал снять дом Марстенов, – продолжал он, – даже начал переговоры. Но оказалось, что его уже купили.
– Дом Марстенов? – Она улыбнулась. – Что за идея!
– Он самый. Вон там, на холме. На Брукс-роуд.
– Купили? Кому, ради всего святого…
– Меня это тоже заинтересовало. Я пытался это узнать, но агент так и не сказал мне. Словно это какая-то страшная тайна.
– Может, какие-нибудь бандиты хотят устроить там резиденцию, – предположила она. – Но кто бы это ни был, они не в своем уме. Старые дома – это хорошо, я сама их люблю, но это не то место. Оно считалось проклятым, еще когда я была ребенком. Бен, а почему вы хотели там поселиться?