Знание-сила, 1999 № 11-12 (869,870) - страница 15

{.. .Получается, между прочим, и вот что: европейско- христианский человек обретал себя всякий раз, когда понимал, что живет не для себя и отдавал себя Богу. Стоило же ему забрать себя самому себе и заняться самодостаточным самоутверждением. как… он себя потерял. Субъект-то умер. Как раз тогда, когда уже, казалось бы, мог торжествовать свое освобождение от всего на свете.)

Б. Лавров

Есть сильный соблазн думать, что массовый человек – это отмена человека внутреннего. Нельзя исключать, однако, и того, что такая реакция характеризует скорее «нас» – людей, успевших сформироваться в русле классически-индивидуалистских представлений, и нашу неизбежную растерянность перед новыми временами. В конце концов, все мы выросли на литературе XIX века; в результате все ныне живущие поколения наделены как бы «двойным», объемным зрением: видят происходящее глазами не только текущего времени, но и некоторого другого. Рискну утверждать, что это – преимущество.

Теперь, когда реальностью становится так называемое постиндустриальное или «информационное» общество, вполне возможно, готовится и некое «постмассовое» состояние человека (или, впрочем, новая массовость, на иных основах). Большие производства, собирающие массы людей, уходят в прошлое, и человек остается, допустим, наедине со своим компьютером как источником информации, хотя в большой мере и обезличенной, но предназначенной только для него. Нет полноценных культурных средств для индивидуализма старого типа, но формируется новое одиночество перед лицом безграничного информационного мира.

Юпо Соостер

Что же после всего этого осталось в человеке прежним? Что сообщило устойчивость всей этой истории, даже, пожалуй, придало ей направленность? Что осталось общим для всех – христиан и нехристиан, верующих и неверующих, проблематизирующих себя и прекрасно обходящихся без этого, устроенных и незащищенных, высоколобых индивидуалистов и людей толпы?

Пожалуй, неизбежность – для каждого, любого человека – столкновения с тем, что неизмеримо его превосходит, и необходимость как-то определять себя по отношению к этому. В разные времена, в разных ситуациях оно может носить разные имена, принимать различные облики: Судьба, Бог, Неизвестное и Непонятное, Время, Космос, История, Природа… Но оно есть всегда.

Да еще, пожалуй, возможность свободы. Той самой, единственно настоящей – внутренней. Эта возможность тоже есть всегда. Даже когда мы об этом не знаем. (А знать о ней нас научила многовековая история европейско-христианской культуры.)

Для наследников этой культуры остается еще и коренной, снова и снова возникающий, встающий перед каждым вопрос: «я» – это кто? На него скорее всего еще не раз придется отвечать. И сейчас мы не можем знать, какими окажутся ответы.

Абрам Сыркин

профессор, доктор медицинских наук, член-корреспондент РАЕН, директор клиники кардиологии ММА имени И.М.Сеченова

Как вы оцениваете расстояние между сегодняшней практической медициной и теми возможностями, которые открыли ей последние достижения фундаментальной биологии?

Я смотрю на это с точки зрения практического врача, который с большим интересом об этом читает, безусловно, многого от этого ждет, но пока что никак не применяет в своей повседневной работе. Ведь сегодняшняя медицина имеет дело с коррекцией последствий заболевания, но не занимается причиной, вызывающей, например, нарушения обмена.

Та медицина, которая сможет использовать открытия молекулярной генетики, будет абсолютно иной не только по методам, но и по сути, поскольку станет заниматься именно изначальными причинами заболеваний: состояниями гена и клеточных структур. Для кардиологии это-дело будущего. Но ведь и теперешний этап развития медицины далеко не исчерпан, мы наблюдаем колоссальный прогресс!

Современная кардиология – область мощного воздействия лекарственных средств, активного вторжения хирургии в сферу тех болезней, которые раньше были вотчиной исключительно терапевтов-кардиологов.

Мы имеем дело с традиционной «лекарственной» терапией, но она чрезвычайно бурно развивается, выдавая не просто новые лекарства, а новые классы лекарств! И в этом смысле сегодняшнюю медицину питает химия. Например, появилось очень перспективное направление влечении ишемической болезни сердца, мы теперь можем не просто снизить повышенное давление или уредить слишком частый сердечный ритм, но и улучшить доставку кислорода в голодающую сердечную мышцу. Кислород участвует в процессах гликолиза – распада углеводов до молочной кислоты, в этих реакциях идет образование АТФ, отвечающего за сократительную функцию сердечной мышцы. Параллельно то же самое происходит и при окислении жирных кислот, но это путь менее экономный. У нас есть препарат, позволяющий в ишемизированной клетке, которой не хватает кислорода, подавить окисление жирных кислот и направить освободившийся кислород на более экономичный, более энергетически выгодный путь образования АТФ из углеводов.