Звездочёт из Нустерна и таинственный перстень - страница 19

Все, кроме профессора, ошарашено смотрели на гостя: его непринужденное заявление было как гром среди ясного неба.

– Да ведь он даже не предупредил, – говорил Локк, – а я его еще спрашивал – далеко, мол, собрались?

– О, поверьте, он ужасно переживал, что не смог с вами проститься. Но срочные дела, спешка… Сами же изволили говорить, что он даже не расплатился. Но пусть это вас не беспокоит. Самюэль – человек, безусловно, порядочный. Он просил меня передать вам плату за проживание. Вот, возьмите.

Мигель Пардоза выложил перед трактирщиком тугой кожаный кошелек. Локк взвесил его на руке и промолвил:

– Этого будет слишком много.

– Возьмите заодно и с меня. Мало ли что может случиться. Вдруг и у меня появятся причины для внезапного отъезда.

– Ну вот, все выяснилось, и нет никаких загадок, – воскликнул профессор Инсекториус. – Налей-ка нам, Локк, пожалуйста, вина да и себя не забудь.

– Благодарю вас, сударь. Признаться, у меня камень с души свалился, – отозвался трактирщик и отправился за новым кувшином.

– Позвольте, позвольте! – опомнился Себастьян. – Так вы, стало быть, знакомы с Самюэлем Карабусом?

– Ну разумеется, – ответил господин Пардоза. – Мы с ним познакомились еще в Ноэрбе.

– За исчезновение всяких недоумений, – провозгласил профессор, – и за доброе знакомство!

– Кстати, многоуважаемый коллега, – сказал идальго, – не представите ли вы мне ваших друзей?

Однако друзья поспешили представиться сами.

– Себастьян Нулиус, звездочет.

Мигель Пардоза любезно поклонился.

– Бальтазар Букреус, архивариус нустернского магистрата, – чинно представился Бальтазар.

– Да вы шутите! – всплеснул руками гость.

– Ничуть, – холодно ответил архивариус и принялся набивать трубку.

– Возможно ли такое везение! И в один день! Я встретил коллегу, принес утешительную весть о вашем знакомом и, наконец, нашел очень нужного мне человека.

– Простая случайность, – отозвался архивариус.

– Когда вы узнаете, почему я хочу к вам обратиться, то поймете мой восторг. Меня чрезвычайно интересуют «Традосские хроники».

Архивариус взглянул на гостя, и на его, обычно спокойном, лице отразилось холодное удивление.

– «Традосские хроники», смею вас уверить, хранятся в Традоссе, но отнюдь не в Нустерне. Вам дали неверный адрес, господин Пардоза.

– О нет, господин архивариус. Дело в том, что меня интересует лишь один – тринадцатый – том этих хроник. А он, как мне доподлинно известно, должен находиться у вас в архиве.

– Вот как, – усмехнулся Бальтазар, – значит, вам известно больше, чем мне. Я никогда не слышал о тринадцатом томе «Традосских хроник» и уж тем более о том, что он находится в Нустерне.

– Но, может быть, вы просто не встречали его. Знаете, как это бывает: заваляется где-нибудь книга, а если поискать – то она тут как тут.

– Я, разумеется, поищу, господин Пардоза, уж коли вы так настаиваете. Но результат известен заранее. «Традосские хроники» составляют двенадцать томов, и это знают все. А что касается того, что какой-либо том затерялся у меня в архиве, то это просто нелепо. Городок наш небольшой, и архив, как вы понимаете, маленький. Где уж тут заваляться…

Я слышал, – продолжал настаивать гость, – что при университете есть обширная библиотека.

– О, что вы, – усмехнулся архивариус, – собрание самых распространенных трудов – и только.

Себастьян был крайне удивлен тем, что его друг так умаляет достоинства университетской библиотеки, про архив же он знал мало. Удивился и профессор, поэтому тут же возразил:

– Да нет, Бальтазар, библиотека в университете хорошая.

– Это кому как.

– Очень жаль, если это так, – с досадой проговорил идальго, сверля внимательным взглядом невозмутимого архивариуса.

– Однако, – встрепенулся профессор, – мы, уважаемый господин Пардоза, не закончили нашего диспута.

– О нет, господин профессор, – возразил идальго. – Думаю, нам лучше оставить это до завтра. Я очень устал с дороги и, с вашего разрешения, господа, отправлюсь на покой.

– Очень жаль, – опечалился профессор. – Но я надеюсь…

– Не смеем вас задерживать, – перебил его архивариус и, не вставая, раскланялся с гостем.