Звездочёт из Нустерна и таинственный перстень - страница 20

Перстень идальго из Валезии. – Племянница бургомистра и смятение юного звездочета. – Архивариус Букреус приглашает Себастьяна принять участие в таинственных приключениях.

Трактирщик пошел проводить господина Пардозу в его комнату. Едва они удалились, Себастьян обратился к архивариусу:

– Мне показалось, что ты был не очень-то любезен с гостем. Отчего бы это?

– Да-да, – подтвердил профессор, – я тоже заметил …

– А на мой взгляд, – отвечал архивариус, – я был предельно любезен с этим человеком. И мне это стоило немалых усилий, поскольку, признаюсь, он мне не понравился.

– Странно, – проговорил Себастьян, – а меня он, пожалуй, заинтересовал.

– В том, что наш гость интересен, нет никакого сомнения, – согласился архивариус, – но тем не менее…

– Ты не справедлив, мой друг, – перебил его профессор. – Господин Пардоза – весьма достойный человек и к тому же мой коллега, энтомолог. Для меня не может быть лучшей аттестации.

– Однако зачем энтомологу «Традосские хроники», где нет ни слова о насекомых? Кстати, заметил ли ты, Себастьян, – обратился архивариус к звездочету, – перстень на руке идальго?

– Какой-то перстень, кажется, был у него. Серебряный, по-моему, с неизвестным мне, желтым, камнем.

– Тебе, я погляжу, все камни неизвестны, – вмешался профессор. – Это всего лишь обыкновенный цитрин.

– Цитрин, бесспорно, обыкновенный, – согласился архивариус, – но сделан он очень уж необыкновенно. Во-первых, огранка. Такая используется, как правило, для изготовления талисманов. А во-вторых, знаки, выгравированные на камне…

– Какой-нибудь рисунок, – предположил профессор.

– О нет, это не какой-нибудь рисунок, это – магические знаки. Правда, я их не разглядел как следует. Одним словом, Мигель Пардоза обладает сильнейшим талисманом фантазии и лжи. Такой камень помогает искажать реальность и, с одной стороны, возбуждает и обостряет фантазию владельца, а с другой, помогает ему скрывать истину или вводить в заблуждение. Поскольку новоявленный идальго не похож ни на мечтателя, ни на фантазера, то скорее всего талисман служит ему для обмана.

– Так, стало быть, – промолвил звездочет, – ты хочешь сказать, что господин Пардоза нас в чем-то обманул?

– Я не поймал его на лжи, – ответил архивариус, – а потому ничего не утверждаю. Но поведение его показалось мне подозрительным.

– Бальтазар, опять ты все запутываешь! – простонал профессор. – Нет, надо срочно глотнуть чего-нибудь освежающего!

– Скажи, Бальтазар, что это за тринадцатый том «Традосских хроник»? – спросил Себастьян.

– Ничего определенного сказать не могу, – пожав плечами, ответил архивариус. – О нем однажды упомянул старый хранитель Традосского архива, да и то как-то вскользь и довольно туманно. В ту пору я был еще совсем молод и не придал значения его словам. А жаль. Похоже, что этот том существует. Но удивительно другое: откуда об этом мог узнать идальго из Валезии?

– И вот еще что любопытно, – промолвил Себастьян. – Не кажется ли тебе странным то, что и Самюэль Карабус очень обрадовался, узнав, что ты архивариус. Помнишь?

– Конечно, помню. Я был уверен, что у него ко мне какое-то дело. Да, все это действительно странно. Однако, думаю, тебе будет небезынтересно узнать, что племянница бургомистра тоже спрашивала сегодня о тринадцатом томе «Традосских хроник».

– Как, и она тоже? – начал было Себастьян и тут же осекся. За окном в вечерней тишине послышался цокот копыт и громыхание колес.

– Что это? – спросил звездочет и подошел к окну. – Подъехала какая-то карета.

– Как! – воскликнул профессор. – Опять карета? Нет, я сегодня с ума сойду от ваших карет!

Дверь трактира распахнулась, и на пороге обозначилась женская фигура в темной длинной накидке с капюшоном, скрывающим лицо. Гостья в нерешительности постояла в дверях, потом прошла на середину зала, откинула капюшон и с любопытством оглядела помещение. Трактир почти совсем опустел. Эльза уже получила плату от Локка и прятала медяки в кошелек у пояса, а старик Гаст, положив ей руку на плечо, приготовился покинуть заведение. Взгляды девушек встретились, и некоторое время они изучающе смотрели друг на друга: Эльза с восхищением, а незнакомка с явным удивлением. Эльза вдруг покраснела и сделала легкий реверанс, отчего слепой Гаст чуть было не потерял равновесие, а незнакомка лишь приветливо кивнула и проводила ее взглядом до двери.