Звезды не для нас - страница 24
– Ведь так ты сможешь вернуться и отомстить.
В его глазах мелькнуло что-то похожее на надежду, но спустя миг этот взгляд безжизненно потух. Младший покинул этот берег. Я поднялся и повернулся к тяжело дышащей старушке.
– А теперь разберёмся с тобой.
Я шёл по лесной дороге, поигрывая увесистым мешочком. Судзу нахохлившись сидел на плече и молчал.
– Слушай, я ведь извинился. И так нечасто тебя использую.
Воробей покосился на меня, но не ответил.
– Судзу, прекращай дуться. Станешь шариком и улетишь в небо.
– Син, он будет тебя искать.
Я остановился и удивлённо посмотрел на воробья.
– Так ты из-за этого переживаешь? Заботишься о моей шкуре?
– Дух-каратель может тебя убить по-настоящему.
– Всегда хотел знать, куда попадают духи смерти после смерти.
Судзу яростно клюнул меня в щеку.
– Ай! Да за что?
– За глупость. Он будет мстить!
– Месть – это болезнь нищих людей. Духи не могут позволить себе зацикливаться на чём-то одном. В первые годы работы у него будет слишком много, чтобы находить на меня время. А потом он втянется и забудет о мести. Потому что работа ему понравится.
Я погладил воробья по голове и улыбнулся.
– Мне же понравилась.
Руби!
Марина Румянцева
г. Тверь
Жёсткая щётка скользила по волосам.
Сверху вниз. Сверху вниз. Сверху вниз.
Не налюбоваться, какие они красивые и блестящие.
Аделька рассыпала локоны по плечам.
Затушила несколько свечей, тень легла на лицо, но волосы всё так же сияли в зеркале.
Красота!
Только не смотреть в эти маленькие глазки, на этот горбатый нос, на эти тонкие блёклые губы.
За окном, в темноте ночи, послышался смех. Разлился ручьём. Зазвенел колокольчиком.
Гулянья в самом разгаре.
Но у Адельки свои дела. Сегодня или никогда. Послезавтра конец Недели сватовства, если не решиться сейчас, «потом» уже может не быть.
Любимый женится. Женится! На другой.
Аделька так и останется в девках. Ничего-то у неё нет, ни красоты, ни приданого. Только Чёрная книга. Бабкина. Сначала была у матери, но теперь досталась Адельке.
Мать в прошлом году померла от лихорадки, отец запил, и Аделька оказалась предоставлена сама себе.
Но невелика печаль, в книге много всего интересного. Про травы, про знаки солнечные и лунные. Про погоду. Но главное, про любовь.
Аделька плюнула в зеркало, знаки нарисовала кровью. Колоть палец иголкой оказалось больнее, чем она думала, но ради любви можно пойти на жертвы.
Зеркало потемнело и перестало отражать.
Пламя затрепетало и погасло, дым от свечей потянулся к полу. Заклубился, словно туман. Окутал белёный пол, голые ступни. Заплескался морем у щиколоток.
Повеяло холодом.
Аделька сглотнула. Приложила руку к плоской груди, глубоко вздохнула, успокаиваясь.
– Неси кадушку для жертв.
– Пусть сначала Валько женится мне! Ничего не получишь до этого!
– Дай ещё крови…
Аделька надавила проколотый палец. Тёмная капля тут же выступила, покатилась по ладони.
За спиной отчётливо слышно, как лихо сглотнуло.
– Дай мне…
Аделька усмехнулась, облизнула сама.
– Сначала сваты, потом жертвы.
– Жди завтра сватов…
Голос скрежетал, как железо по камню. По камню с песком. Противно, как скрип ржавой петли.
Но Аделька не боялась, знала: уверенности побольше и не оборачиваться.
Только бы желание исполнилось, а там уж можно какие угодно жертвы… Лишь бы Валько заслал сватов…
Накинула платок на зеркало, потянулась.
– Утро вечера мудренее.
С улыбкой легла, но до утра так и не уснула, всё мечтала. Мечтала, мечтала…
Проснулась от скрипа ворот.
Вскочила, словно не спала. Глядь в окно.
Красное. Красное. Красное! Красное на снегу.
Аделька выбежала на крыльцо в чём была, холод обжёг босые ноги, но ужас схватил сильнее.
Валько недвижим лежал у неё во дворе. Точнее, его половина – разодрана в клочья, ног не видать. В руке сжат посох с кольцом цветных лент. Свататься шёл! Но теперь мёртв.
Поймало жениха лихо полуночное, тут дело ясное. Да только не водились они здесь доселе!
Взвыла Аделька, представив, что будет.
Что теперь будет!
Кинулась назад в избу, сдёрнула платок с зеркала, надкусила подживший палец. Плюнула со злостью.
– Ты нарушило уговор!
– Разве?
– Валько мёртвый лежит у порога!
– Но он же свататься шёл? Уговор был на это.