Алкмеониды и Филаиды афинские - страница 22

Мнения ученых на этот счет тоже разделились. Одни пишут о безусловной правоте более раннего автора и считают, что Аристотель следует за Геродотом, вставляя реформы в канву повествования словами apodidous toi plethei thn politeian (Ath. pol., 20, 1), но подробно излагает их ниже, чтобы не прерывать описание политических событий [111]. Другие отдают предпочтение Аристотелю, но при этом отмечают, что отличия между его версией событий и изложением Геродота не так велики, как кажется. Так, В. П. Бузескул отмечает: «Клисфен мог выступить со своими планами еще среди борьбы, раньше окончательного торжества над соперником, но тогда во всяком случае было не до их осуществления, — на это не было времени, и возможность провести задуманные реформы настала лишь тогда, когда Исагор был окончательно побежден»[112].

Х. Т. Уэйд-Джери делает предположение о том, что Клисфен провел свои законы через народное собрание, причем еще во время борьбы с Исагором, но они вошли в силу только после изгнания Клеомена, так как для их внедрения требовалось время[113]. К.А.Хигнетт считает упоминание реформ Геродотом предвосхищением событий, вместо которого Аристотель правильно пишет лишь о внесенных Клисфеном (и, вероятно, одобренных народом) предложениях[114].

Действительно, кажется более вероятным, что проведение таких масштабных мероприятий, какими были реформы, стало возможным лишь после прекращения смуты и изгнания интервентов, но чтобы победить Исагора, Клисфен должен был предложить свой план преобразований и этим привлечь к себе народ.

Аристотель пишет, что реформы начались при архонте Исагоре (Ath. pol., 21,1). Это сообщение можно расценивать по-разному: что Аристотель под началом реформ понимает их предложение народу, или что их стали проводить уже после изгнания Исагора, но в год его архонтства, который и продолжал называться по его имени.

Однако мы располагаем еще одним свидетельством о времени проведения реформ. Поллукс сообщает, что архонтом был Алкмеон, когда афинских фил стало десять (Poll. Onomast., VIII, 110). В данном случае наиболее приемлемым нам кажется объяснение Т. Каду, данное в его работе, посвященной афинским архонтам. Он полагает, что реформы были предложены Клисфеном и одобрены народом в 508/507 г., когда архонтом был Исагор, но полностью они стали действовать лишь на следующий год. Вполне вероятно, что Алкмеон (возможно, родственник Клисфена, поддерживающий его нововведения) стал архонтом на 507/506 год, первый год нового режима[115].

Относительно официальной должности, которую занимал Клисфен, традиция не сохранила никаких сведений. Аристотель только упоминает, что «когда народ взял в свои руки управление, Клисфен стал вождем и простатом народа» (Ath. pol., 20, 4), а реформы он начал, «находясь во главе народной партии (tou plethous prostekos)» (Ath. pol., 12,1)[116].

Вернемся ненадолго к событиям, связанным со спартанским вторжением в Аттику. Исагор обратился за помощью в Спарту после заключения Клисфеном союза с народом и, вследствие этого, ослабления его собственной позиции. Царь Клеомен содействовал освобождению Афин от тирании, к тому же, согласно традиции (Her., V, 70; Aristot. Ath. pol., 20, 2), он состоял с Исагором в отношениях гостеприимства. Но у лакедемонян был, вероятно, и другой повод для интервенции: изгоняя из Афин тиранов, Спарта не могла сочувствовать усилению в них демократии[117]; возможно, в ее планы входило установление контроля над Аттикой путем учреждения там олигархии[118], так что приглашение Исагора было ей выгодно. П. Левек и П. Видаль-Накэ отмечают, что эта помощь Клеомена Исагору была первым идеологическим конфликтом между Афинами и Спартой, после чего Спарта начала играть роль «жандарма олигархов»[119].

И вот Клеомен, двинувшись на Аттику, через глашатая потребовал изгнать Клисфена и его приверженцев, «запятнанных скверной» (Her., V, 70). Родовое проклятие продолжало тяготеть над Алкмеонидами, и враги воспользовались им, чтобы нанести удар. Клисфен тайно бежал из города, а Клеомен, придя в Афины с небольшим отрядом, изгнал из города 700 оскверненных семейств. Затем спартанский царь попытался распустить Совет и отдать власть в руки Исагора и трехсот его приверженцев (Her., V, 70; Ath. pol., 20, 3).