Анархист - страница 19

– Ты, отец, меня за нос не води! Я тоже на Алтае уродился. Ты забыл, как ваш зайсан Кындыш Бардын сдавал в аренду пришлым с России земли, отписанные Кабинетом для алтайцев? А как кулов-рабов заставлял пасти свои отары? Его богатство, конечно, мелочь по сравнению с аглицким банкиром, или с русским купцом-миллионщиком, но рядом с пастухом-ойратом он ещё какой богатей. Это, по-твоему, правильно?

– Это правильно! – твёрдо и уверенно тут же заявил Каначак. – Вы, урусы алтайцев не понимаете, вы живёте по-другому. Для вас и кул – раб. Зайсан – он глава сёока, отец в семье, даже больше чем отец, что сеок делает, за всё ему ответ держать перед предками. Если, что не так делал, то и ответит за всё, да не один, а до седьмого колена.

А бай так вообще первые помощники бедноты. Твоя, вот, знать, что такое полыш?

– Как не знать, это сдача в аренду дойной коровы с отработкой. Что ж тут хорошего. Бай же ничего не делает, а всем владеет. Паразит твой бай.

– Твоя слепой? Твоя не видеть? Если бы бай корову в полыш не давал, то бедный бы голодный был. Детей бы его злые демоны мучили, жена стала бы худой и не красивой. Так что, тут у нас у ойратов всё правильно.

– А если отобрать у ваших этих зайсанов всех коров и поделить поровну между всем народом алтайским. Разве это будет не правильно?

– Это будет совсем не правильно, совсем глупо будет. Начнётся междоусобица, улус пойдёт на улус, а род на род, много народу погибнет, однако, совсем без пользы. Будет одно разорение. Вот у вас всякие колчаки почему всех убивать начали, потому что у них их имение отобрали. Подумай об этом.

– Ты, старый, смотри, контрреволюционную пропаганду среди меня прекрати, понял я, куда ты клонишь. Но ничего у тебя не выйдет! – Григорий помахал грязным пальцем с обломанным ногтем перед носом старика, – тут умные люди мне всё растолковали. Богатые потому богатые, что остальных бедными сделали. Если у человека силой всё отобрать, то он будет рад за осьмушку хлеба горло перерезать, кому прикажут.

– Какой же ты Ыгорый чудной, – ухмыльнулся в жидкие усы Каначак, – по твоему, баи и зайсаны тебе сами всё отдадут? – Давай, я тебе один старый сказ расскажу, а потом спать будем. Выспаться надо нам хорошо. Завтра, однако, побольше пройти придётся, духи говорят, скоро погода испортится, дожди пойдут. Да и не далеко уже осталось до Кебезени.

Шаман затянулся табачным дымом из длинной трубки, посидел с закрытыми глазами, как бы прислушиваясь к собственным мыслям, выпустил через нос облачко дыма и скрипучим голосом начал:

– А легенда така. Одним телесским родом верховодил очень строгий зайсан. Однажды увидел он в одном из аилов девушку стройную, как тополь, он взял себе в жёны девушку уже сосватанную за молодого удачливого охотника. Охотник стал очень зол. Стал людям говорить, какой зайсан плохой. Стал рассказывать, что знает он одну горную долину, где реки текут молоком, а берега из быштаха[22]. Послушали люди охотника, собрали свои отары и пошли за этим парнем. Тот действительно привёл их в долину с реками из молока и сырными берегами. Там и орех был с кулак, и сарана был сладкий как мёд. Рай, да и только. Обрадовались люди. Стали свадьбы играть. Костры свадебные зажигать. Увидели сполохи этих костров злые джунгары. Собрали большое войско и отправились на свет этих костров. Славные охотники были в телесском роду, но не было у них вождя. Всех мужчин джунгары взяли в рабство, а женщин себе в наложницы. Молодой охотник не вынес позора и бросился со скалы в горное озеро, которое с тех пор и называется Телецким.

Григорий хотел было возразить старому шаману, но передумал. Он встал, стряхнул крошки в костёр, плеснул туда же последние капли самогона и пошёл к реке.

От сгоревшего Каначаковского балагана они пошли сначала вверх по Уксунаю. Потом у горы Калтык перевалили в урочище маленькой, но бурной речки Бенжереп, которая вывела их на Сары-Чумыш. Там они чуть было не нарвались на банду лихих уурчи[23]. Григорий хотел сначала пойти и поговорить с алтайскими лихими парнями, но Каначак его остановил. Он понимал, что это уже порченые люди. Убить могут просто из озорства. Эти уулчакдар