Анархист - страница 20

уже узнали вкус крови, и он им пришёлся по душе.

– Это демоны, только с виду на прежних людей похожи. Их надо убивать, как бешенных собак, – сказал уверенно старый кам.

От удобного спуска по Сары-Чумышу пришлось отказаться. Перевалили на Туяс и по дебрям маральника двигали в сторону Учурги. Там Каначак знал целебный источник, рядом с которым они остановились на пару дней, дать отдых ногам. Григорий с наслаждением погрузился в первый же вечер в горячую воду. Уже через пару дней раны его затянулись окончательно, а он почувствовал себя абсолютно здоровым. Даже подумал было побриться каначаковским ножиком, но отказался от этой глупой затеи.

– Абай Каначак, – обратился он на третье утро. – Пора нам дальше двигаться, что по-пустому в тайге время терять. Летом день год кормит, а мы с тобой по урману прохлаждаемся.

К вечеру обогнули гору Салоп и оказались на окраине небольшого русско-алтайского села Турочак. На заходе солнца прошлись по селу, пугая ребятню диким видом. Нашли на берегу лодку, а ночью тишком её умыкнули и переправились на левый берег Бии. Останавливаться на ночлег не стали, двинули вверх по течению, благо, что троп местные жители протоптали там достаточно.

В Турочаке Григорий хотел обменять свежих хариусов на хлеб или муку, но ни того, ни другого у местных жителей не наблюдалось. Всё выгребли продотряды, наведывавшиеся в это село третий раз за лето. Поэтому Григорию за рыбу предлагали только никому не нужные керенки. В конце концов, Григорий отдал улов ребятишкам, а сам стянул с какого-то плетня стираные портки взамен изношенных галифе и вернулся в лагерь в обнове.

Шли, останавливаясь для короткого отдыха и весь следующий день. Остановились только, когда солнце опустилось за пологие вершины гор напротив аила Баланак.

Каначак занялся приготовление чая бодрости из горных кореньев, а Григорий спустился к реке, надеясь на свет импровизированного факела поймать какую-нибудь рыбёшку. Когда он вернулся, Каначак встретил его ворчанием:

– Вот, почему русский всегда сначала делать, а потом думать? Ыгорый, твоя зачем по берегу бегать с горящий палка? Зачем показывать, что здесь кто-то есть? Ты же знашь, что у нас с тобой ни наган, ни ружо, ни даже топор нет.

– Слушай, абай, не ворчи, – не обращая внимания на слова шамана, начал делиться думами бывший красный партизан. Мне вот одна мысль покою не даёт. – Очень мне твоя легенда в душу запала. Ведь получается как? Если бы народ жил тихо, внимания к себе не привлекал, то джунгары бы его не заметили. Так?

– Так, да не совсем. Про это у меня другая легенда есть. – В очередной раз ухмыльнулся в редкие усы Каначак, – слышал ты о чуди белоглазой?

– Ты погодь чуток со своей чудью. – Григория переполнял энтузиазм пришедшей ему в голову мысли. – Если бы эти алтайцы из твоего рассказа не шумели бы, не высовывались, то джунгары бы их и не заметили, проскакали бы себе дальше в поисках богатой добычи.

– Так ить моя про чудь не просто говорить, – усмехнулся Каначак. – Только скажи – твоя слышать, или нет?

– Слышал, конечно. Бабушка рассказывала, когда я ещё мальцом был. Какие-то рудознатцы, которые под землю спрятались и алтайское золото с собой утащили. Короче, сказки бабкины. Сейчас уже и не помню ничего.

– Тогда слушай. Может и сказки, но очень поучительные.

В стародавние времена жил в Алтайских горах народишко странный – чудь белоглазая. Жил он в норах, которые выкапывал между деревьями, под камнями. Копали алтын-золото. Прятали золото под землей… Много было среди чуди мастеров. Ковали эти мастера золотые украшения для славных богатырей и их красавиц-женщин.

Однажды прослышал про этот народец Белый царь. Решил сделать их своими данниками. Золото царям всегда нужно. Ты же понимаешь. Прислал урядников да казаков с пушками. Войско пришло несметное. Куда там диким джунгарам. Отдавайте, говорят царские урядники ваше золото нашему Белому царю, а он вас от кыдаты[25] защищать будет.

Конечно, чуди это не понравилось. Решил чудь уйти под землю. Не успели гонцы Белого царя возвернуться на Алтай, а чудя уже нет. Спрятался чудя под гору, проходы закрыл камнями, тропы брёвнами закидал. Не удалось добраться до них Белому царю. С тех пор никто про народец этот и не слыхал.