Христианство и психологические проблемы человека - страница 13

, затем потребность в укорененности, под которой я понимаю культивирование традиции лучшим образом, то есть, с одной стороны, без шовинистических уклонений и, с другой, без замалчивания истинных ценностей в религиозном, национальном, философском, художественном и научном прошлом своего народа; это также потребность в идентичности, что означает потребность человека быть собой и быть свободным, знать, к какой нации и вере принадлежишь, и наконец, это – потребность в ориентации, под которой подразумевается желание человека проводить полную и осмысленную жизнь, любить и быть любимым[46].

Большую часть этих потребностей, или практически все из них, может полностью удовлетворить наша православная христианская вера. Ее антропология, философия, психология, ее богатое искусство (основанные и засвидетельствованные святым Саввой[47] и дошедшие через ряд известных и множество неизвестных святых, молодых и старых, вплоть до наших дней), в которых просияли личности и дела владыки Николая Велимировича и отца Иустина Поповича[48], – все это живо и непреклонно свидетельствует о присутствии глубокого, чистого и здорового источника, в равной степени хорошо удовлетворяющего и потребность человека понимать смысл происходящего в нем и вокруг него, и столь же важную, а возможно, и более важную потребность в религиозном опыте и переживании. И пока Христос распятый может вызывать в пробудившейся душе слезы сострадания ко всем страждущим, Христос воскресший порождает в человеке слезы неоценимой радости как залог его собственного воскресения уже здесь, в этом мире и на этой Богом сотворенной земле, но и на другом, немыслимом и неприметном пути бесконечного усовершенствования по одной из самых высоких заповедей Христа: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный!»[49]

Человеку, в котором пробудился религиозный архетип, homo religiosus[50], который родился и живет в православном климате этого мира, не требуется преодоления серьезных трудностей для того, чтобы эту свою религиозность самым естественным образом присоединить к вере своих предков; вере, которая позволила ему уже при рождении в первый раз вдохнуть этот воздух, заговорить на своем сербском языке и затем прийти в соприкосновение с достижениями своей культуры. И почему же такие приобщенность и принадлежность к общности единоверцев должны исключать его принадлежность к широкой национальной общности, земле, которой он принадлежит, и вообще к христианскому миру и его двухтысячелетней культуре? Напротив, подобная принадлежность к вере и традиции своего народа включает в себя христианское понимание и толерантность в отношении других народов и религий, более того – и мы не смеем об этом забывать – включает понимание, толерантность и терпение в отношениях со всеми безбожными людьми. Симона Вайль[51] (Simone Weil), французский религиозный философ, в прошлом марксистка, хорошо пишет в книге «Ожидание Бога»: «Для того, чтобы мы могли с наибольшим вниманием, верой и любовью думать о какой бы то ни было другой религии – необходимо сосредоточить все свое внимание, всю свою веру, всю свою любовь исключительно на своей религии».

Поскольку в нашем православном кругу было решено, что мы специально станем воспитывать среди теологов и будущих теологов прежде всего осознанно верующих людей, которые на основании опыта собственного сердца и интеллектуальных убеждений осознают, что и для чего они изучают, постольку мы можем с полным правом ожидать, что вера их будет твердой, но не жестокой. «Потому что жестокая вера, – пишет Виктор Франкл, – делает человека фанатиком, а твердая – толерантным. Тот, кто не пребывает в вере твердо, держится обеими руками за жесткие догмы; и напротив, тот, кто пребывает твердым в своей вере, имеет свободные руки – и протягивает их другим людям, тем, с кем пребывает в экзистенциональном общении». Всякого рода фанатизм всегда был чужд сербскому православию. Христос требует от своего воина не фанатизма, но ревности, верности и горячего сердца.

Что касается догматики, то ее истинность засвидетельствована упорством, постоянством и силой единой веры, которая пребывает в неизменности вот уже две тысячи лет. Но догмы – это не клише, и не «жесткие колодки», в которые верующего человека следует заталкивать силой. Догмы